На смерть Кобзона. Небожитель из телевизора

Так получилось, что Иосиф Кобзон во многом изменил мою жизнь, окончательно и бесповоротно превратив меня в малолетнего антисоветчика. Я пишу не про творчество Кобзона, а именно про него самого. Дело в том, что мой одноклассник Тимофей жил в одном доме с мэтром советской эстрады и однажды познакомил меня с его сыном – Андреем. С ним и с Тимой мы часто гуляли неподалеку от их дома.

Как-то раз я увидел Иосифа Давидовича во дворе на стоянке, где, на заре перестройки он парковал свою иномарку темно синего цвета, не то Мерседес, не то БВМ – большую редкость для Москвы тех дней. Кобзон-старший был в зимней шапке из шкуры волка ( нефтяники подарили) и в дубленке. Вел неторопливую, возможно, деловую беседу с другим представительным хорошо одетым человеком средних лет. При этом, расправив грудь, широко расставив ноги, периодически поглядывал куда-то вдаль, поверх голов проходящих соседей. Мне показалось, что Кобзон не замечал их в упор.

Именно эта картина почему-то врезалась в моей памяти на долгие годы. Известный певец – небожитель из телевизора, увековеченный в одном из рассказов Довлатова, был похож на Дона Корлеоне из фильма Скорцезе. Имел право. Уже тогда у артиста было все, о чем простой советский человек не мог и мечтать: огромная квартира в кооперативном доме в центре Москвы, многочисленные заграничные поездки, фантастические гонорары за выступления, дача под Москвой. Профессиональное признание, уважение, карьерный рост. Связи с нужными людьми. Наконец, красавица-жена, которая в мехах, украшениях и макияже спускалась во двор только для того, чтобы позвать сына домой: “Андрюш, про папу опять написали в газете. Не опаздывай, у нас сегодня гости”.

Ну а у Кобзона младшего было все, о чем не мог мечтать простой советский семиклассник. Виниловые альбомы групп “Кис” и “Эйси диси”. Видеомагнитофон и фильмы с Джеки Чаном и Брюсом Ли. Настоящие нунчаки. Бесшумная ударная установка, на которой можно было заниматься в квартире. Сигареты из черной бумаги с золотым фильтром, которые Андрей тайком таскал у отца и щедро делился с нами. Глянцевые развороты из журнала “Плей Бой”.

Андрей был моложе нас на два года. Однако я запомнил его не по годам крепким, высоким, нагловатым, раскованным и абсолютно уверенным в себе, в отличие от нас, подростком. Для него в жизни уже все было предопределено: свобода, успех и достаток. Мне казалось, что он существует в каком-то параллельном, ярком, свободном, безопасном, манящим, но запретном для меня мире. Андрей никогда не носил ни одной советской шмотки, не был в пионерском лагере. Ему не грозили ни ПТУ, ни Советская армия, ни неудачное распределение после ВУЗа. 

Короче, Кобзону-младшему я завидовал. Знал, что это нехорошо, но в тринадцать лет ничего не мог с собой поделать. Друзьями мы так и не стали. Судя по слухам, по окончании школы Андрей уехал в США на учебу. Вернувшись, играл в группе “Воскресенье”. Потом, вроде, женился на девушке из модельного агенства. Открыл ресторан, где лично принимал Путина и Медведева.

К чему я это все? Еще во время учебы в институте им. Гнесиных Кобзону-старшему пророчили успешную карьеру оперного певца. Но он стал исполнять советские песни. Однажды, будучи в седьмом классе, сидя дома, я увидел выступление Кобзона на концерте по случаю Дня милиции. Небожитель из телевизора хорошо поставленным голосом грамотно исполнял очередной советский официоз. 

И вдруг меня осенило: для того чтобы попасть в тот самый манящий и запретный для простых людей мир семьи Кобзонов, Кобзон-старший с его талантом и редкой работоспособностью, вынужден исполнять со сцены пафосную идиотскую советскую абракадабру. Нести херню про “комсомольцев-добровольцев” и прочих “доярок-кочегарок”. А в перерывах поименно поздравлять людей в погонах. И так везде и всюду. В любое время года. Всю оставшуюся жизнь.

Для него это был единственный путь хотя бы на время вырваться из злой, ханжеской, убогой и унылой советской действительности. Обезопасить себя и своих близких. Обеспечить достаток, а главное подарить им ощущение свободы и уверенности. Только прославляя власть, от нее можно получить то, чему эта власть сама объявила войну. В результате, осознав все это, через несколько лет, я покинул СССР. 

Как бы там ни было, я благодарен Кобзонам за урок. За то, что в далеком 1985 году они открыли мне глаза. Кобзону-старшему особенно. Вчера его не стало. Земля – пухом.

Александр Дашков