На «Амстердаме» в Хайфе ни одного свободного места. Партер умирает от хохота, балкон сквозь очки и монокли рассматривает самих себя.
«Монокли» – это конечно преувеличение. Потому что в зале ни вееров и кринолинов – кондиционеры и стойкий запах смеси Диора и Шанель номер 5. Но и Амстердам на сцене – не город и не место действия. Это состояние души, а вернее уровень ее падения. Та страшная черная дыра, из которой, провалившись, выбраться невозможно.
Мы уже настолько привыкли к Мише Ефремову в трусах и майке-алкоголичке, как к соседу из родительской коммуналки. Нам сегодня смешно, потому что это все страшно далеко – отец алкоголик, мать истеричка, сын тупица и двоечник.
Номенклатура, переехав в Израиль на пособие по старости с законной сиделкой, коллекционирует воспоминания тамошней жизни.
И Миша Ефремов вписывается в эту систему ценностей. Его пьяный бунт, болезнь всего поколения, у которого бабло сыпется из карманов и не приносит счастья. У него все схвачено, куплено, выпито, съедено… Его душа вывернула наизнанку и с той стороны обнаружена пустота. Страшная, звенящая пустота…