Мадждаль Шамс – Сирия в Израиле

Простая табличка расстояний дает понять, что война в Сирии очень близко от нас, стоит оторваться от новостей, сесть в автомобиль и часа через полтора-два – граница. 

Хайфа-Дамаск 144 км, Хайфа-Кунейтра 85 км, Дума – 156 км, Хомс – 261 км, Тартус -277 км, Алеппо – 445 км.

Еще ближе к войне крошечный городок на «крайнем севере» Израиля – Кирьят Шмона. Пограничный переход Кунейтра от него – в 25 километрах и, когда линия фронта подходила к границе, с ближайшей горы можно было наблюдать за боевыми действиями. До Дамаска оттуда 75 км, до Хомса – 192 км, Тартус в 222 км, Алеппо в 386 км.

Проверено: мины есть

27 тысяч жителей приграничных районов Израиля считают себя сирийцами. Гражданская война для них — не телевизионное шоу, а ежедневная реальность. Больше полувека они живут на Голанских высотах –  тысячи сирийских семей, разделенные государственной границей.

Друзский поселок Мадждаль Шамс на северной окраине Израиля издалека напоминает пчелиные соты. Он террасами прилепился в склону горы Хермон. Здесь никогда не бывает жарко, а зимой идет снег. Граница с Сирией вплотную прилегает к жилым домам. Жители привыкли к отдаленным раскатам взрывов и по звуку могли определить, где идут бои.

От центральной площади, узкие улочки уходят лабиринтами вверх по склону. Чем выше к вершине, тем виднее приграничная полоса. На холме военная база, а за ней уже метрах в 300 – Сирия. Забор из сетки-рабицы упирается в сельское кладбище.

– Не люблю здесь бывать, — говорит по-русски моя провожатая, местная жительница Джамана. — У нас не хоронят в землю. Умерших кладут в общие саркофаги. В отдельных могилах лежат иноверцы.

Она подводит меня к сетке:

-Смотри, по ту сторону забора в траве мина. Здесь кругом с 67-го года были минные поля. 80 человек наших деревенских подорвались: 50 погибших, 30 раненых.

Эти взрывы как эхо той войны. Поля вокруг деревни  заминированы до сих пор. А подрываются на минах и брошенных снарядах деревенские мальчишки. На заборах вокруг деревни таблички на английском, иврите и арабском «Опасно!Мины!».

Правее, на вершине горы Хермон, едва видны антенны другой военной базы.

— Оттуда до Дамаска, — говорит Джамана, — по прямой всего 43 километра.

В 1967 году в ходе Шестидневной войны Израиль отвоевал у Сирии Голанские высоты. До начала боевых действий там жили, по разным оценкам, от 120 до 150 тысяч человек — черкесы, друзы, арабы, армяне… От войны бежали все, но 90% друзов не покинули свои дома.

Мессию родит друз

О друзах в Израиле говорят как о странноватом малом народе, лояльном к еврейскому государству и интегрированном в общество. Друзы служат в армии и полиции, учатся в университетах и работают в государственных учреждениях. Но живут они обособленно, большими семейными кланами в деревнях. И хотя друзы говорят на арабском языке, от арабского населения дистанцируются, подчеркивая разницу религиозных и народных традиций. Они верят в переселение душ и в своего тайного Бога. Тайну хранят больше тысячи лет. Подчиняются шейхам. Друзы делятся на  посвященных и непосвященных, светских и религиозных. Молятся на восходе солнца по книгам, к которым допускаются только избранные. Верующие друзы одеваются одинаково: мужчины носят шаровары черного и темно-синего цвета и круглые белые шапочки. Женщины — в длинных, прямых, черных платьях и белых платках, завязанных так, что закрыт рот.

— Мы верим, что Мессию родит мужчина. Шаровары нужны, чтобы ребенок не выпал и не ударился во время рождения, — говорит Джамана, одетая в джинсы и футболку.

— Моя свекровь переживает, что я не хочу носить такие платья, как она. Мы с мужем учились в Киеве, мы видели другую жизнь.

Мы – сирийцы!

В центре поселка реет сирийский флаг. Друзы, осевшие здесь задолго до образования Государства Израиль, считают эту территорию сирийской и незаконно оккупированной.

— Мы сирийцы, — говорит Джамана. — Это была территория Сирии. А теперь мы на родной земле будто иностранцы. У нас есть такие, у кого в паспорте написано: «Национальность не определена.»

Из 27 тысяч друзов на Голанах израильское гражданство имеют лишь немногим более 1600. Остальные живут с сирийскими паспортами и израильским видом на жительство, чтобы иметь возможность вести бизнес, лечиться, учиться, работать. От израильского гражданства отказывались добровольно. В 1981 году, после аннексии Голан, израильские солдаты ходили по деревням и бросали в окна друзских домов израильские удостоверения личности. Друзы потом сжигали эти «ксивы» на площадях.

В 2003 году в Мадждаль Шамсе создали арабский центр по правам человека «Аль-Марсад», это первая правозащитная организация на Голанских высотах.

Под охраной двух государств

С началом войны в Сирии Мадждаль Шамс разделился на правых и левых, на консерваторов и оппозицию. Разделился по стандартной российской схеме. Молодежь — за то, чтобы все менять. Бабушки-старушки, как в России за Путина, — голосуют за красавца Башара и за пенсию, которую он им платит.

— Я лично против Асада, — говорит Джамана. — Надо все менять. Уберут его. Старую Сирию не вернешь. Ему просто дали время. Если диктатор падет, страна возродится.

Мы идем домой к Джамане. Ее свекрови Атре 76 лет и она помнит старый Дамаск — «Лучший город на Земле». В ее комнате по периметру лежат узкие желтые матрасы. На окнах кружевные занавески. Мы пьем арабский кофе и слушаем восточные сказки «о великом визире Башаре, которого победить нельзя, но, если это случится, Земля погрузится во мрак, и начнется хаос».

С тех пор как в Сирии началась гражданская война, Атра не выключает телевизор, следит за сводками «с фронтов».

— Горе у нас в семье произошло, — говорит она. — Племянник погиб на войне.

На стене в рамке фото серьезного молодого человека, черные брови, миндалевидные глаза.

— Джамана, а правда, что ваши ребята бегут через границу на войну?

— Был случаи… Два брата сбежали. Одному 20 лет, другому 24 года. Романтики захотелось. Сначала не знали, где они, а потом и в «Фейсбуке» появились, и по телефону стали звонить.

Когда видишь так близко границу, понимаешь, что Мадждаль Шамс в любой момент может стать горячей точкой.

— Слушай, а тебе не страшно жить вот так, вплотную к границе? — спрашиваю Уафи.

Ему 30 лет, у него шикарная вилла в сотне метров от заградительного забора. Фирма, принадлежащая Уафи, строит дороги. Он весьма обеспеченный молодой человек. В соседних домах живут его родственники.

— Нам тут и не скучно, и не страшно, — смеется Уафи. — Сама посуди, мой дом два государства охраняют. Это самое безопасное место на Земле.
Уафи, как и многие молодые люди Мадждаль Шамса, — против Асада.

— Пора его менять. Он все захватил в стране. Люди живут бедно. Экономика рухнула. Война.

Опять пьем кофе и говорим о войне, об Асаде, о Сирии. Вот такая приграничная пастораль — спелые гранаты, четырехметровый забор, гул самолетов.

Сейчас страсти поутихли. Жители поселка Мадждаль Шамс, втянутые в политический и военный конфликт, в основном — простые люди. Их интересуют вопросы насущные. Например, вода. Ее всегда здесь не хватает. Она поступает из Сирии по специально проложенной трубе от источника Эйн аль-Туфха. Самый спорный вопрос с Израилем — поставка бесплатной израильской воды и разрешение качать ее из-за границы по трубопроводам.
А воды надо много. У каждого жителя поселка есть свой огромный яблоневый сад. Все Голанское плато – сады  и виноградники. Мадждаль Сирия не имеет с Израилем торговых соглашений и в яблоках не нуждается, но Мадждаль Шамс живет за счет экспорта яблок в Сирию — около 20 тысяч тонн ежегодно.

Поднимаемся на Голанское плато к Надиму. Ему 64 года.

— Сирия покупает яблоки, чтобы поддерживать нас, — говорит Надим.

В Асаде он уверен так же, как в Путине.

— Россия с нами…

С окраины его сада видна территория Сирии. Четыре года назад совсем рядом шли бои, были слышны слышны раскаты взрывов и видены клубы дыма. И в нескольких километрах больница, куда привозили раненых и перебежчиков из Сирии.

 «Гора криков» и Долина слез

Два разных мира отделяют несколько десятков метров. Были времена, когда жители Мадждаль Шамса выходили на склон горы с громкоговорителями и общались со своими родственниками через заборы и минные поля, чтобы узнать, как дела… Большая политика превратилась здесь в трагедию разделенного народа и разрушенных семей. Эта гора так и называется — «Гора криков».

Но сегодня и сторонники, и противники Асада затаились. Уже никто не кричит, что пойдет на подмогу Башару или в ряды оппозиции, как это было еще несколько лет назад. Люди ждут, когда закончится эта война.

… Дорога ведет нас на Кунейтру — одно из самых упоминаемых мест во фронтовых сводках. Пограничный переход в Сирию сегодня закрыт. Рядом — база миротворческой миссии ООН. Тишина и покой. Миротворец в белой теннисной форме — шорты, футболка — косит у пограничных ворот траву.
Делаем круг почета и возвращаемся в Долину слез. Здесь в октябре 73-го года во время войны Судного дня сошлись сирийская и израильская армии. Израильтяне выиграли битву. Отсюда, с высоты горы Бенталь, в ясную погоду можно увидеть Дамаск. До него 60 километров…

Елена Шафран
Мадждаль Шамс, израильско-сирийская граница
Фото автора