Вы можете послушать эту статью
Если честно, я моноспектаклей всегда побаиваюсь. Уж очень многие «упали в эту бездну», самонадеянно решив, что и себя, любимого, вполне достаточно, чтобы публике нравилось. Драматичное чтение стихов и прозы, разбавленное возвышенной музыкой не скрывает главного: известного лица.
Так и вырастают один за другим гастрольные, а теперь все больше эмигрантские спектакли, сделанные спешно и небрежно, лишенные основы в виде драматургии и уверенной режиссуры. В этом смысле моноспектакль “Я здесь” с Анатолием Белым внезапно и на счастье оказался исключением. Конечно, публика по привычке идет посмотреть на знаменитого московского актера, но попадает на спектакль, в котором встречается не с самим актером, а с героем, которого придумали два человека – Анатолий Белый и Егор Трухин.
Герой
Маленький человек посреди крушения. Он суетится, сердится, извиняется каждые несколько секунд за все подряд. Нелепый человек с двумя рюкзаками, мечется между рядами зрительного зала в попытке найти место. Не то, чтобы посмотреть представление, а просто отдохнуть часок.
Он человек-улитка, весь дом его помещается в двух рюкзаках, и уже очень скоро он покажет нам их содержимое: щетка, тапки, мыло, неработающий будильник. Будильник вообще самое важное, ведь он из детства, а детства больше нет, и дома нет, и некуда идти, и непонятно, как жить. Этот маленький человек ни на секунду не останавливается, не замолкает, и сам ругает себя за болтливость, но все равно.
Беженец. Вынужденный переселенец. Это и есть главный герой спектакля, да и нынешней жизни вокруг. Он из тех миллионов сорвавшихся с мест, кто от ракет и снарядов, кто от проголодавшихся людоедов. Растерянные и потерянные, они цепляются за мелочи и глупости, кто за будильник из детства, кто за привычный кофе, потому что все большое и важное рассыпалось в пыль и, кажется, навсегда.
Поэт
В спектакле звучат стихи, написанные на русском языке во время войны России с Украиной. Как ни странно, но именно сейчас поэзия переживает взлет, психологи потом найдут тому объяснение. И спектакль “Я здесь” открывает израильтянам имена великолепных поэтов, которых многие, возможно, не знали: Вадим Жук и Женя Беркович, Аля Хайтлина, Лена Берсон и другие.
Я, заключённый слов и пастух камней,
Вдруг на другом языке говорю и плачу.
Будто звучать иначе слова хотят,
Смотришь в окно – там жовтень, а не октябрь,
“Ти там тримайся, сонечку”, – слёзы прячу.
И наконец последнее – нет войне,
Ни на какой земле, ни в какой стране.
Азбука? Азбука. Заповедь? Даже круче.
Учим детей: нападающий – идиот.
И примечание: кто к нам с мечом придёт,
Пусть этот меч засунет и там прокрутит.
Что с географией стало? Она не та,
Перемешались границы, цвета, места,
Ближе теперь Париж, Черновцы и Варна.
Мы одинаково дышим – рука в руке.
Мы на одном обнимаемся языке.
Дочь подросла, я думаю: “Дуже гарна”.
Мир красоты. / Висящий на волоске.
Режиссер
Двадцатипятилетний режиссер Егор Трухин, сын известного актера Михаила Трухина, с щедростью, свойственной только юности, насыпает горстями приемы и метафоры. Другой, более умудренный опытом, приберег бы их для нескольких работ, а здесь – все сразу, не жалко. Тут и луч света, ведущий свой диалог с героем и в конце концов становящийся для него спасительным. И переход из зрительского кресла на сцену, когда маленький человек из 4 ряда поневоле становится главным героем. И переплетение обыденного разговора со стихами, так что поэтическая строчка плавно въезжает в речь, постепенно отстраивая ритм и поднимая действие над землей.
“Представляешь, что он будет ставить в тридцать, – сказала на выходе зрительница своей подруге, – если в 25 уже такое делает”. И то правда, Егор Трухин, если останется в Израиле, может стать серьезной фигурой на нашей сцене. Он настоящий театральный вундеркинд. Ученик Табакова и Женовача. Уже успел сыграть в нескольких и поставить свой спектакль на сцене МХТ и снять несколько фильмов.
Актер
Но, хотя к логике драматургии и режиссуры у меня все же есть вопросы, то актерская работа Анатолия Белого – блистательна. Еще в недавнем прошлом звезда МХТ им.Чехова, сегодня он новый репатриант и уже репетирует спектакли.
В это же спектакле, показывая огромный актерский диапазон от фарса до трагедии, Белый выбирает абсолютно, хирургически точную интонацию. При всей его фактуре он легко мог бы поднажать, добавить пафоса и голоса и придавить публику харизмой, выжать слезу. Но до последней минуты он рассказывает нам историю этого маленького человека посреди крушения. Уставшего, нищего, испуганного человека, который в ступоре перебирает осколки разбившегося зеркала, высматривает в них свою прошлую жизнь и не замечает льющейся из пальцев крови.
И зрители сначала смеются, а потом плачут, так открыто и честно, как возможно только в Израиле. Они оплакивают все потерянное и разбитое, и, конечно, немножко себя. Ведь в том зале все когда-то были такими же: бежали непонятно куда, прижав к себе самое дорогое, бежали за лучом света, чтобы добраться и крикнуть прямо в него “Я здесь!”
*Переходя на ссылки бронирования с нашего сайта, вы поддерживаете нас, а значит, мы найдем еще множество самых интересных событий в мире и подробно расскажем о них. Заглядывайте почаще на Carmel Magazine, дайджест лучших концертов, премьер, фестивалей в разных странах.
Мы написали для вас о спектаклях театра «Гешер». Читайте ниже:
Израиль: «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», спектакль о тех, кто не при чем
(R)evolution: Смех сквозь слезы или руководство по выживанию в 21 веке